Властный образ

В статье доктора философских наук, профессора ЕленыШестопал обобщаются результаты исследования образа власти и политиков, которое проводилось с 1993 года. Автор предлагает свою трактовку теории политического восприятия, апробирует авторскую методологию анализа политического сознания и показывает возможные векторы дальнейшего развития.

Кардинальные перемены

Наблюдая за большой рекой, можно увидеть, что течения на поверхности и в глубине иногда разнонаправлены, имеют разную температуру и скорость. Но при этом ток воды в русле все равно остается общим. Это во многом похоже на процесс политической трансформации в России в постсоветский период: события происходят как бы на разных уровнях, а их смыслы далеко не всегда соответствуют декларациям и намерениям власти.

Если на поверхности в первое десятилетие новой российской истории шел процесс строительства новых демократических институтов, то в глубине протекало иное течение – поворот в сторону от вековой традиции укрепления российской государственности. Нельзя сказать, что в стране не шли процессы демократизации, но выглядели они в глазах людей не слишком убедительно на фоне расстрела Белого дома, конфликта в Чечне и разгула регионализации, грозившей дальнейшим распадом страны.

Автор рассмотрел этот поток на примере конкретных событий и изменений институционального дизайна политической системы. В каждом из трех десятилетий постсоветской истории России происходили существенные сдвиги в политическом устройстве. Первый период (1991–2000 годы) ознаменован самыми кардинальными переменами и в устройстве власти, и в образе жизни людей. Это десятилетие, в свою очередь, распадается на ряд этапов.

Первый из них (1991–1993 годы) отличала чрезвычайно резкая смена событий, которая привела к существенной дезадаптации населения к этим переменам, и высокая гражданская активность. С 1993 по 1996 год демократические ценности были усвоены прежде всего молодыми людьми до 25 лет, вначале на уровне риторики, большинство же людей зрелого возраста мучительно и сложно переучивались.

Выборы и Конституция

Второй временной отрезок охватывает 1993–1996 годы. Ключевым событием этих лет стали президентские выборы 1996 года, показавшие, что общество в целом настолько прочно приняло демократические процедуры, что при всей критике власти уже не представляло жизнь вне этих норм. Оборотной стороной стало снижение политической активности в поствыборный период как реакция на знакомство с «грязными» предвыборными технологиями.

Третий этап (1996–2000 годы) начался сразу после президентских выборов 1996 года и завершился выборами 2000 года. К этому времени население окончательно разуверилось в первом российском президенте, чему немало способствовали экономический кризис 1998-го и кризис политический: центральная власть теряла рычаги управления регионами, обострялась внутриполитическая борьба.

Борис Ельцин слабел и болел. Руководство страны лихорадочно искало выход из патовой ситуации и нашло его в лице преемника, который должен был уберечь страну от сползания в хаос и обеспечить сохранность государства. Эта роль выпала Владимиру Путину. В обществе к тому моменту оформился запрос на политика нового типа, который был бы максимально не похож на Ельцина. Путин стал ответом на те ожидания, которые сложились в массовом сознании.

Наиболее важными факторами, влиявшими на восприятие на всех трех этапах 1990-х, стали шоковая терапия Егора Гайдара и реальная угроза распада страны в результате парада региональных суверенитетов. Сильным ударом для старших поколений стала потеря смысла прожитых лет, ведь ценности, ради которых они жили и трудились, были объявлены элитой ложными. На их место пришли «прогрессивные» ценности западной демократии, которые трактовались прежде всего как потребительские и меркантильные.

– Было бы неверным, однако, описывая события 1990-х, рисовать их исключительно черной краской. Жизнь оказалась куда многообразнее, и параллельно с ужасными разрушениями началось становление новых форм политической жизни. В 1993 году на всенародном референдуме была принята новая Конституция, закрепившая такие демократические нормы, как политическое и идеологическое многообразие, разделение властей, право граждан участвовать в выборах и референдумах и т.д. В стране появилась публичная политика и политики, – отмечает автор статьи.

Невиданная поддержка

Второй период включает в себя первые два срока президентства Владимира Путина (2000–2008 годы). Избирательная кампания 2000 года во многом была уникальной для России. Впервые власть передавалась в рамках правовых процедур и с согласия первого лица, что обеспечило устойчивость государственного механизма. Начало нового электорального цикла показало, что власть услышала общество, и оно впервые в постсоветский период восприняло власть и нового лидера положительно.

Именно общество, народ выбрали Владимира Путина на президентский пост, увидев в нем анти-Ельцина. Народ оказался куда более проницательным, чем олигархи, рассчитывавшие, что смогут контролировать Путина, как они контролировали Ельцина.

Новый глава государства стал уже в начале первого срока выстраивать свою модель власти, выиграв сложную внутриполитическую партию. Именно возврат к глубинным корням нашей политической культуры и способность Путина улавливать сигналы, идущие от общества, позволили ему начать движение по пути демократизации, которую декларировал его предшественник.

Для 2000-х было характерно стремление и общества, и элит к установлению политической стабильности. У людей еще живы были в памяти картины лихих 1990-х, поэтому в свой первый президентский срок Путин получил невиданную поддержку как политик, который принес спокойствие и стабильность.

После переизбрания в 2004 году власть начала активно развивать крупные национальные проекты, в которых важна была прежде всего демонстрация способности государства мобилизовать общество и ресурсы на крупные цели. Начиная со второго срока Путин стал решать сложнейшую стратегическую задачу по возвращению нации веры в себя, возвращению России к своему традиционному пути, к осознанию национальных интересов.

В начале 2000-х в направлении этой цели были сделаны первые шаги, чему способствовала благоприятная экономическая конъюнктура. Но это вызвало у оппозиции внутри страны и особенно у зарубежных «партнеров» энергичное сопротивление, результаты чего президент почувствовал довольно быстро.

Второе президентство Путина было отмечено еще одной важной особенностью: ему пришлось всерьез заняться внешней политикой. Этот смысловой разворот был зафиксирован знаменитой Мюнхенской речью 2007 года, в которой он впервые с предельной ясностью показал решимость остановить отступление России, начатое еще при Горбачеве и Ельцине, и защитить интересы страны всеми доступными способами.

Внешние факторы

Третий период включил два президентства – Дмитрия Медведева (2008–2012 годы) и третий срок Путина (2012–2018 годы). Период был отмечен во внутренней политике окончанием одного электорального цикла и началом нового, серией выборов разного уровня, появлением новых лиц на политической сцене при сохранении позиций «старыми» лидерами. В эти годы произошли события, которые изменили и внешнеполитический ландшафт, и всю политическую повестку дня.

Политическое развитие России в 2010-е проходило крайне неравномерно. Рокировка президента и премьера, произошедшая в начале президентства Медведева, не превратила последнего в самого влиятельного политика, коим оставался Путин.

Первые годы третьего срока Путина сняли напряжение в отношениях власти и оппозиции. Власть пошла навстречу оппозиции, облегчив процедуры регистрации политических партий. Начиная с конца 2012-го – начала 2013 года, всё большую роль в восприятии власти и лидеров начинают играть внешние факторы. Они обозначили решительный поворот страны к своим корням, к тем ценностям, которые соединили разные пласты отечественной истории и вызвали невиданный ранее в постсоветской России подъем патриотизма в обществе и его консолидацию вокруг национального лидера.

– Может показаться, что набор этих событий случаен и не подчиняется какой-либо политической логике. Но если посмотреть на изменения контекста в масштабе почти трех постсоветских десятилетий, то они укладываются в достаточно четкую схему: разрушение и утрата национальных интересов в 1990-х – начало возвращения к своей национальной «норме» в конце 2000-х – и резкий разворот страны к своим политическим и социально-культурным традициям в 2010-х годах, – обращает внимание профессор ЕленаШестопал.

Раздвоение личности

Оценивая ситуацию в политическом сознании российского общества по итогам четвертьвекового развития, можно констатировать, что это сознание до сих пор остается запутанным и противоречивым. Его внутренняя иррациональность показывает, что об адаптации общества к новым реалиям пока говорить рано.

В ельцинский период (1990-е годы) двойственность российского политического процесса проявилась и в отношении психологического состояния людей. В 1990-х оно отличалось разорванностью и неустойчивостью состояний, быстрой сменой политических настроений и симпатий, особенно заметной в отношении лидеров.

Ельцин, который пользовался огромной популярностью в конце 1980-х – начале 1990-х, к 1996 году утратил какую бы то ни было поддержку в обществе, имея накануне выборов рейтинг в 4%. Тем не менее в 1996 году его все-таки выбрали, и не следует списывать всё только на «грязные» технологии: выбрали сами граждане, сменив гнев на милость.

Если в первые постсоветские годы наблюдался энтузиазм в отношении не только лично Ельцина, но и предложенных им демократических реформ, сопровождавшийся политическим активизмом и поддержкой власти, то уже к 1993 году они сменились разочарованием. А после выборов 1996 года начался резкий рост апатии, политического цинизма и абсентеизма.

– Ельцинское десятилетие продемонстрировало еще один психологический феномен. В этот период мы наблюдали большое расхождение между рациональными и неосознаваемыми уровнями восприятия. Подобный раскол образов изнутри был сродни шизофреническому раздвоению личности: симпатизировали одним, доверяли другим, а голосовали за третьих лидеров потому, что устойчивых, рациональных установок, мнений о политиках, политике, власти в российском обществе не было, – считает автор статьи.

Настройка оптики

Практически все образы и власти, и отдельных политиков того времени были внутренне противоречивы. Владимир Жириновский, за которого охотно голосовали, на рациональном уровне в опросах выглядел отнюдь не привлекательно, а, скажем, Григорий Явлинский или Егор Гайдар, которых в ответах на прямые вопросы респонденты характеризовали исключительно позитивно, набирали всё меньше голосов на выборах.

Несовпадение рациональных и бессознательных аспектов образов во многом было связано с сильной разбалансированностью массового сознания: официальные новые нормы и ценности расходились с глубинными представлениями людей о должном, об идеальных политиках и власти, коренящимися в традициях отечественной политической культуры.

Очевидно, этот раскол – отражение слишком большого расхождения глубинных потоков национальной истории и заимствований из чужого опыта, традиционной политической культуры и модернизаторских усилий власти. Граждане на бессознательном уровне чувствовали это несоответствие и сопротивлялись предлагаемым реформам.

Большая часть населения ощущала себя обманутой и пыталась держаться от политики подальше. В начале 1990-х поколения, выросшие на советском патернализме, еще ожидали от власти заботы и защиты. Некоторые сравнивают тогдашнюю власть с матерью-пьяницей: и бросить ее нельзя, и жить с ней невозможно. Но в течение первого постсоветского десятилетия общество всё же начало учиться жить самостоятельно, не полагаясь на государство.

– Неудивительно, что дистанцирование граждан от власти в ельцинскую эпоху сказалось и на политической оптике. В образах власти содержалось множество стереотипных, упрощенных представлений. В сознании граждан отсутствовала четкая картина того, чем для них была ельцинская власть. На протяжении всего первого постсоветского десятилетия в сознании граждан происходила своеобразная настройка политической оптики, образ власти менялся от совершенно нечеткого к несколько более точному и адекватному, – отмечает профессор.

Друзья России

В первые два президентства Путина (2000–2008 годы) образы власти и лидеров отражают переходное состояние, в котором пребывала российская политическая система. Массовое сознание стало ареной столкновений разнонаправленных тенденций: стремления к модернизации и сохранению традиций, ориентации на интеграцию в мировое сообщество и потребности в отстаивании самобытного пути развития, стремления к свободе активных граждан и поддержания порядка как гарантии стабильного развития.

Содержание политических образов раннего путинского периода определялось тремя важнейшими трендами. Первый – это унаследованные от предыдущего десятилетия положительные установки в отношении реформ и демократии. Ценности свободы и демократии, которые были заложены в официальный властный дискурс 1990-х, были усвоены населением, особенно молодыми его когортами.

– Ценности демократии 2000-х трансформировались из либерального в консервативный формат, причем в самых разных, порой трудно сочетаемых вариантах: от монархических до советских. То, что в 1990-е казалось инерцией, архаичным остатком советской эпохи, презрительно названным «совком», в 2000-е годы предстало в качестве нового фокуса консолидации российского общества, – отмечает автор.

Второй тренд основан на контрасте раннепутинского правления с образом лихих девяностых. Третий тренд связан с постепенным возвращением страны к отстаиванию национальных интересов, что работало на восстановление уровня самооценки постсоветского общества, рухнувшего в начале постсоветского периода и породившего чудовищный комплекс национальной «неполноценности».

Таким образом, и на этом этапе та двойственность, которая наблюдалась в предыдущем периоде, дает о себе знать. На поверхности массового сознания фиксируется в политическом дискурсе те же концепты, что и в 1990-е: демократия, свобода, модернизация и т.п. А из глубины вековой политической культуры уже выплывают традиционные государство-центрические представления о великодержавности, национальной независимости и понимание, что лучшие друзья России – это армия и флот.

– К концу второго президентского срока Путина либеральный проект в истории современной России завершался. На смену ему подходил консервативный проект с доминированием традиционных систем представлений, ценностей, образов в массовом сознании, который в полной мере осуществился на этапе третьего путинского президентства, – говорится в статье.

Движение к демократии

Последний по времени этап трансформации политической оптики российских граждан – Россия в период 2008–2018 годов – выделяется на общем фоне постсоветского развития. Если предыдущий был завершением начатых Ельциным либеральных реформ, то этот можно считать возвращением России к самой себе. Образы власти и лидеров демонстрируют это через те оценки, которые утвердились в сознании граждан. В содержательном плане прояснились и закрепились многие представления граждан.

– Политическая оптика в целом достигла определенной степени оценочной устойчивости, несмотря на довольно резкие виражи в 2011–2012 годах. Вернулись положительные оценки власти советского периода. Прочно держится на протяжении всех постсоветских лет резко негативное отношение к ельцинским 1990-м, – говорится в статье.

Это не означает, что общество во всем прояснило свое прошлое и определилось с образом желаемого будущего. Не было ясности по многим вопросам, будь то отношение к революции 1917 года, роли Сталина или стратегии развития страны на перспективу. Но ответы на главные вопросы, которые страна мучительно искала всю четверть века, в целом были найдены.

Кто мы как нация? Какое место мы должны занимать в мире? Как нам относиться к другим странам и как они относятся к нам? Можем ли мы ставить большие задачи, как это положено великой державе, и решать их? Эти и другие экзистенциальные вопросы получили практически единодушную трактовку в обществе. После 2014 года трудноразрешимые загадки стали вдруг понятными и простыми.

– Это не означает, что страна отказалась от всех представлений, наработанных в предыдущие годы. Напротив, граждане, вернувшиеся к своим традиционным, сформированным веками российской истории представлениям, не отвергли полностью и то, что осваивали последние четверть века периода открытости. Они твердо усвоили ряд уроков демократии. Это касается обязательности выборов, уважения к закону, к правам человека и к свободам личности и многому другому, привнесенному в нашу политику в 1990–2000 годы, – говорит профессор.

В обществе наступило отрезвление в отношении Запада и других «партнеров». Утвердилось понимание того, что для реализации демократических ценностей необходимо сохранение независимости страны, что возможно лишь при сильном государстве. И трактовать это как авторитарный выбор было бы принципиально неверно: это просто условие выживания.

По материалам politstudies.ru

Фото с сайта russiainphoto.ru