Провал систематизации

Во времена своего правления Екатерина II задалась целью привести законы в соответствие с изменившимися обстоятельствами жизни. Несмотря на то, что до нее эти попытки не увенчались успехом, императрица взялась за дело с большим упорством. Для этого была образована особая Уложенная комиссия, члены которой выбирались от всей страны. Этот орган должен был заняться систематизацией законов.

Прилежная ученица

Просвещенный абсолютизм XVIII века отличался от обычного деспотизма декларированием соблюдения законов, одинаковых для всех подданных. Теоретические основы просвещенного абсолютизма были разработаны выдающимися деятелями французского просвещения Монтескье, Вольтером, Д' Аламбером и другими.

Эти просветители умеренного крыла призывали к эволюционной, без потрясений, смене общественных отношений, что содействовало возникновению союза королей и философов, способного, как полагали короли, предотвратить угрозу их тронам. Екатерина Великая оказалась прилежной ученицей просветителей, намеревавшейся энергично претворять их идеи в жизнь.

Эти почитатели императрицы были властителями дум передовых людей Европы, создавали вокруг ее имени ореол славы и добродетели. Вольтер, признанный патриарх французского Просвещения, писал ей: «Мы трое – Дидро, Д' Аламбер и я – мы воздвигаем вам алтари; вы делаете из меня, государыня, язычника».

Императрица также не скупилась на комплименты. Она писала Вольтеру: «Ваши сочинения приучили меня размышлять»; «прошу вас быть уверенным, что Екатерина II всегда будет иметь особливое уважение и почтение к знаменитому фернейскому пустыннику». Сочинение Монтескье «Дух законов» Екатерина называла молитвенником государей.

Улучшение системы

Надобность в совершенствовании законодательства ощущалась уже при Петре Великом. Им и его преемниками предпринимались многократные попытки привести законы в соответствие с изменившимися обстоятельствами в области социального и политического строя, экономики, уголовного права.

При Петре I таких попыток было три: в 1700 году, когда учредили Палату об Уложении, которая должна была пересмотреть и систематизировать законодательство, в 1714 и 1719–1729 годах.

Аналогичные попытки, впрочем закончившиеся столь же безрезультатно, предпринимались при Екатерине I, Петре II и Анне Иоанновне. Как составитель нового Уложения известен Петр Шувалов, по инициативе которого была создана Уложенная комиссия, действовавшая с 1754 года.

Екатерина II придала этому мероприятию масштабный размах и с невероятной пышностью поставила его в центр внутриполитической жизни России. Внешние формы, в которые облекла Екатерина II разработку нового Уложения, напоминали созыв древних земских соборов. Центром работы должна была стать особая Уложенная комиссия, члены, или депутаты, которой выбирались от всей страны.

В сочинениях Екатерины II, в частности в «Наказе» депутатам Уложенной комиссии, неоднократно отмечалось, что в «столь обширном» государстве возможно лишь единоличное самодержавное правление и крайне опасно любое «раздробление и ослабление» власти.

В данном контексте указывалось, что и Петр Великий понимал, насколько условия, обычаи и традиции России отличаются от «всех прочих европейских государств, кои он видел».

Именно поэтому первый император «с удивительным разума своего проницанием узнал», что следует «ему самому всем управлять». Все усилия и Петра, и Екатерины направлялись на «пользу Империи», «ибо сохранение в целости Государства есть самый высочайший закон».

Узнать нужды

Уложенная комиссия, созванная Екатериной, отличалась от предшествующих более широким представительством. Право избирать депутатов было предоставлено дворянам (по одному депутату от уезда), горожанам (по одному депутату от города), государственным и экономическим крестьянам (по одному депутату от провинции при трехступенчатых выборах: погост – уезд – провинция), оседлым «инородцам» (по одному депутату).

Кроме того, каждое центральное учреждение посылало в комиссию по одному своему представителю. Екатерина II уверяла, что выборы организованы так, «дабы лучше нам узнать было можно нужды и чувствительные недостатки нашего народа».

Права избирать депутатов были лишены крепостные крестьяне, составлявшие большинство населения страны, а также духовенство. В итоге в Уложенную комиссию были избраны около 450 депутатов, из них 33% составляли выборные от дворянства, 36% – выборные от горожан, около 20% – выборные от сельского населения, 5% – правительственные чиновники.

Если учесть, что чиновники являлись дворянами, а некоторые города и государственные крестьяне избирали депутатами дворян, то удельный вес дворянства в Уложенной комиссии, составлявшего 0,6% населения страны, значительно повысился.

От дворянства и городов были избраны 424 депутата, хотя они представляли едва 4% от населения страны. Основное же население России было крестьянским (93%).

Великое дело

Депутатам предоставлялись существенные льготы и привилегии. Помимо жалованья, выдававшегося сверх получаемого на службе, депутаты до конца дней своих освобождались от смертной казни, пыток и телесных наказаний. Имения депутатов не подлежали конфискации, за исключением случаев, когда надлежало расплатиться за долги.

Решение суда относительно депутатов не приводилось в исполнение без благословения императрицы. За оскорбление депутата взыскивался двойной штраф, депутатам выдавался особый знак с девизом «Блаженство каждого и всех». Всё это должно было придать работе комиссии значение «великого дела».

Еще одна особенность екатерининской комиссии состояла в новшестве, неведомом прежде: императрица составила «Наказ» с изложением своих взглядов на задачи Уложенной комиссии, которыми должны руководствоваться депутаты.

«Наказ» являлся творческим переосмыслением идей Монтескье, бравшего за образец английский парламентаризм, и был приспособлен к русской действительности.

Крестьянский вопрос

Императрица была глубоко убеждена, что размеры территории России обусловили для нее единственно приемлемую форму правления в виде абсолютной монархии: «Государь есть самодержавный, ибо никакая другая, как только соединенная в его особе власть, не может действовать сходно с пространством столь великого государства... Всякое другое правление не только было бы для России вредно, но и вконец разорительно».

Крестьянскому вопросу в первоначальном варианте «Наказа», который императрица давала читать вельможам для критики, было уделено больше внимания, решался он более радикально, чем в опубликованном тексте. «Я зачеркнула, разорвала и сожгла, – писала Екатерина, – больше половины, и Бог весть что станется с остальным».

Из сохранившихся черновиков видно, что в «Наказе» говорилось о желательности освободить рабов от личной зависимости, оставив помещикам право на часть их труда, и разрешить крестьянам обретать свободу за выкуп.

В опубликованном «Наказе» императрица иначе излагала свое отношение к крестьянскому вопросу: «Надо относиться к крестьянам так, чтобы человеколюбивыми поступками предупредить грядущую беду». Под грядущей бедой она имела в виду выступления доведенных до отчаяния крепостных.

Неисполненные наказы

Другая особенность Уложенной комиссии 1767–1768 годов состояла в наличии наказов депутатам, составленных участниками выборов. В комиссию было подано около 1,5 тысяч наказов от дворян, горожан (купечества), черносошных, ясачных, приписных крестьян, от однодворцев, пахотных солдат и т.д.

Многие наказы содержали жалобы на мздоимство канцелярских служителей, волокиту в правительственных учреждениях, предлагали вместо назначаемых правительством чиновников заполнять административные должности дворянами, избранными на уездных и провинциальных собраниях.

Этот огромный материал практического применения в работе комиссии не нашел, хотя в известной мере отражал требования и устремления многих сословий тогдашнего общества.

Манифест о созыве Уложенной комиссии был обнародован 16 декабря 1766 года, а торжественное открытие ее состоялось через полгода, 30 июля 1767 года. Оно сопровождалось молебном в Успенском соборе в присутствии императрицы, после чего депутаты дали присягу «проявить чистосердечное старание в столь великом деле».

На другой день в Грановитой палате был избран маршал (председатель) комиссии. Им стал костромской депутат генерал-аншеф Александр Бибиков. Затем депутатам был прочтен екатерининский «Наказ».

Требования войны

С 31 июля 1767 года по 12 января 1769 года Большое собрание комиссии провело 203 заседания. Оно обсудило целый ряд законодательных проблем: законы о дворянстве с особым выделением проблем остзейского дворянства, законы о купечестве и городском населении, о судоустройстве.

Были рассмотрены вопросы о положении государственных крестьян и положении всего крестьянства. Помимо Большого собрания в комиссии работало 15 частных комиссий: государственного права, юстиции, о соотношении воинских и гражданских законов, о городах, о размножении народа, земледелии и домостроительстве, о поселении, рукоделии, искусствах и ремеслах и другие.

В октябре 1768 года Османская империя начала войну с Россией, 18 декабря маршал Уложенной комиссии Александр Бибиков объявил о прекращении работы Большого собрания комиссии на том основании, что начавшаяся война требовала присутствия депутатов либо на театре военных действий, либо в учреждениях, обслуживавших военные нужды.

Депутаты распускались, «доколе от нас паки созваны будут», но, закончив войну победным миром и подавив движение под предводительством Емельяна Пугачева, Екатерина так и не возобновила работу Уложенной комиссии. С 1775 по 1796 год комиссия существовала как чисто бюрократическая инстанция.

Недобрая репутация

Несмотря на пышное торжественное открытие Уложенной комиссии и огромное внимание к ней различных слоев общества, она не была ни парламентарным, ни каким-либо иным законодательным собранием. Политическая функция комиссии заключалась в приобщении прежде всего дворянства к проблемам государственного управления.

По отношению же к обществу в целом основная цель работы комиссии состояла, по всей вероятности, в «приуготовлении» «умов людских» для введения «лучших законов».

Само по себе устройство такого грандиозного общественного собрания имело весьма существенное значение. Далеко не последнюю роль работа комиссии и особенно ее Большого собрания сыграла для знакомства Екатерины II и ее правительства с «состоянием умов» в стране.

За Уложенной комиссией в историографии тянулась недобрая репутация. Начало негативной ее оценки положили иностранные наблюдатели: французский посол назвал работу комиссии комедией. «Фарсой» оценил Уложенную комиссию и Александр Пушкин.

Грандиозный трюк

Советские историки в оценке Уложенной комиссии, как и всего царствования Екатерины II, руководствовались высказыванием Фридриха Энгельса об императрице, которой настолько удалось ввести в заблуждение общественное мнение, что Вольтер и многие другие воспевали «северную Семирамиду и провозглашали Россию самой прогрессивной страной в мире».

Екатерина представала в образе двуличной женщины, умевшей пускать пыль в глаза французским просветителям и действовавшей вопреки тому, о чем им писала. Сама Уложенная комиссия рассматривалась в качестве грандиозного пропагандистского трюка, нацеленного на прославление императрицы.

Действительно, Уложенная комиссия не выполнила главной задачи, ради которой была созвана: Уложение не было составлено. Оно и не могло родиться, поскольку слишком некомпетентными (в смысле юридической подготовки) были люди, избранные в комиссию. Налицо была неготовность депутатов к законотворческой деятельности.

Сторонний взгляд французского посла Сегюра запечатлел внешнее проявление этой особенности русского общества второй половины XVIII столетия: «Собрание депутатов не оправдало тех надежд, которые оно пробудило, потому что члены его большей частью удалялись от цели, предначертанной правительством».

Нужда в своде

Выбранные от самоедов – дикого племени – подали мнение, замечательное своей простодушной откровенностью: «Мы люди простые, проводим жизнь, пася оленей; мы не нуждаемся в Уложении. Установите только законы для наших русских соседей и наших начальников, чтобы они не могли нас притеснять; тогда мы будем довольны, и больше нам ничего не нужно».

Мнение об абсолютном суверене как единственном источнике любого права уравнивает и далекие северные племена, и образованную элиту, и саму императрицу.

Монархия действительно нуждалась в новом адаптированном к быстроменяющимся политическим обстоятельствам своде законов, но созыв комиссии имел и очевидные демонстративные, пропагандистские цели.

Императрица признавалась Вольтеру: «Я должна отдать справедливость народу: это превосходная почва, на которой быстро восходит хорошее зерно, но нам необходимы также аксиомы, бесспорно признанные за истинные».

Идеи Просвещения

Тем не менее надо отметить три позитивных результата деятельности Уложенной комиссии. Одна из ее задач, обозначенная в Манифесте 16 декабря, состояла в том, «дабы лучше нам узнать нужды и чувствительные недостатки нашего народа».

Наказы депутатам, а также прения в Уложенной комиссии дали на этот счет достаточный материал. «Комиссия уложения, – писала Екатерина, – быв в собрании подали мне свет и сведения о всей империи, с кем дело имеем и о ком пещись должно».

Действительно, в дальнейшем в законодательстве были учтены многие претензии, высказанные дворянством и горожанами в Уложенной комиссии. Деятельность Уложенной комиссии способствовала распространению в России идей французского Просвещения.

Еще не время

Роль распространителя этих идей, хотела того императрица или нет, выпала на долю ее «Наказа». С 1767 по 1796 год он издавался не менее семи раз общим тиражом до пяти тысяч экземпляров. Указ требовал, чтобы «Наказ» читали в правительственных учреждениях наравне с «Зерцалом правосудия» петровского времени.

Еще один итог деятельности Уложенной комиссии состоял в укреплении положения Екатерины на троне. Она остро нуждалась в легитимации своей власти, доставшейся ей в результате дворцового переворота.

Не прошло и трех месяцев после ее вступления на престол, как возвращенный из ссылки Алексей Бестужев-Рюмин выступил с инициативой поднесения ей титула «Матери Отечества».

Тогда императрица отклонила это предложение, начертав на докладе Сената резолюцию: «Видится мне, что сей проект еще рано предложить, потому что растолкуют в свете за тщеславие, а за ваше усердие благодарствую».

Матерь Отечества

Еще раз вопрос, как величать императрицу, возник в Уложенной комиссии, предложившей присвоить ей пышный титул «Великой Екатерины, Премудрой и Матери Отечества». Екатерина в записке Александру Бибикову по этому поводу писала: «Я им велела сделать русской империи законы, а они делают апологии моим качествам».

В конечном счете она оставила за собой титул «Матери Отечества», отклонив два других на том основании, что значение ее дел («Великая») определит потомство, а «Премудрая» потому, что премудр один Бог.

Постановление о поднесении императрице титула «Матери Отечества», подписанное всеми депутатами Уложенной комиссии, имело огромное политическое значение.

Это был своего рода акт коронации императрицы, возведение ее на трон представителями всех сословий страны. Эта акция подняла престиж императрицы как внутри страны, так и за ее пределами.

Подлинная причина отказа Екатерины от возобновления деятельности Уложенной комиссии состояла в том, что составительница «Наказа» убедилась в недостаточном знакомстве с реальными условиями жизни российского общества, не созревшего для восприятия идей просветителей.

По материалам rcoit.ru

Фото с сайта fr.rbth.com