Суверенный съезд

Не все знают, что празднование Дня России 12 июня связано с принятием Декларации о государственном суверенитете РСФСР. Документ был утвержден на первом съезде народных депутатов республики и провозглашал приоритет Конституции РСФСР над законами Советского Союза. О хронике событий и воспоминаниях некоторых участников съезда читайте в нашем материале.

Точка отсчета

Весна 1990 года. СССР бурлит от перестроечных процессов. Прибалтийские республики и Азербайджан уже приняли свои декларации о государственном суверенитете или о восстановлении независимости. Другие части Союза пока молчат, но это отнюдь не обнадеживает. Центробежные тенденции в республиках укрепляются, и это отчетливо ощущается в политической атмосфере. На этом фоне 16 мая 1990 года начинает свою работу первый съезд народных депутатов РСФСР.

Страсти накаляются быстро. Почти две недели депутаты не могут избрать председателя Верховного Совета. Тем не менее уже в день открытия депутаты, помимо организационных вопросов, начали формировать повестку дня. Без преувеличения под гром аплодисментов был утвержден ее четвертый пункт – о суверенитете России.

А на второй день съезд заслушал доклад председателя Совета Министров РСФСР Александра Власова «О социально-экономическом положении в РСФСР». Это был шокирующий доклад, в котором была откровенно показана безрадостная картина униженной и обездоленной России.

Хотя депутаты и сами были свидетелями бедственного положения в своих регионах, они слабо представляли всю тяжесть положения, в котором оказалась РСФСР в целом. Прения по докладу шли три дня. Каждый выступавший лишь добавлял к общей безрадостной картине отдельные усугубляющие негативные оттенки.

К рассмотрению пункта повестки дня о суверенитете России съезд приступил 22 мая. Основным докладчиком был председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Виталий Воротников.

– Почему же случилось так, что святое, трепетное имя – Россия, имя, с которым жили многие поколения наших предков, которое они произносили гордо, которое всегда было символом подвижнического труда, больших свершений, потускнело? Почему в нем слышится укор тем, кому следует продолжать и развивать традиции великого народа? У нас должны быть все реальные атрибуты независимости, свои экономические, политические, культурные структуры, не только свой флаг, герб и гимн, но и своя твердая самостоятельная политика. Я предлагаю съезду принять декларацию о суверенитете Российской Федерации, – объявил он с трибуны съезда.

Проектов декларации оказалось множество. Чуть ли не каждая региональная группа депутатов предлагала свой вариант. Была создана специальная редакционная комиссия, которая предложила съезду объединенный проект декларации о государственном суверенитете России.

Он был принят за основу, и уже в него депутаты внесли свыше двухсот поправок и новых формулировок. Обсуждение и постатейное принятие текста получилось настолько обстоятельным, что в один день уложиться не удалось. Работу закончили лишь 12 июня.

Под шквал аплодисментов

Принятый документ – плод работы сотен людей, озабоченных сложившейся на тот момент судьбой России: униженной и обобранной, о чем неустанно говорили депутаты с трибуны съезда. Это были люди разной политической направленности. Кто-то оставался приверженцем коммунистических идеалов, кто-то склонялся к демократическим преобразованиям.

Но все они желали России лучшей жизни, пусть и каждый по-своему. За что единодушно и проголосовали, принимая весь текст Декларации в целом. Из 929 депутатов «за» проголосовали 907, «против» – 13, воздержались – девять. Результат своей работы депутаты приветствовали стоя, под шквал аплодисментов. Эти люди искренне считали, что другого пути у России, если она хочет сохранить свою самобытность и идентичность в составе Советского Союза, нет. Как не было, по их мнению, и другого пути сохранить СССР.

Ни в одном из 15 пунктов Декларации ни разу не появляется термин «независимость». А суверенитет и независимость – не синонимы. Создатели этого документа сознательно не использовали его, понимая, к каким последствиям может привести обратное.

В этом документе подчеркивалась необходимость и обязательность сохранения Советского Союза при соблюдении политических и экономических интересов России, как, впрочем, и других республик СССР.

Теперь уже, видимо, не удастся выяснить, каким образом Декларация о государственном суверенитете РСФСР превратилась в общественном сознании в Декларацию о независимости России. Можно предположить, что эта подмена понятий была сознательно «вброшена» кем-то... Ведь не случайно же любые комментарии о Декларации сопровождаются словами, что именно она послужила причиной распада СССР. И в результате объявленный праздник в народном обиходе стал именоваться Днем независимости.

Борис Ельцин захотел раз и навсегда прекратить разброд и шатание в умах вокруг 12 июня. В 1998 году он предложил переименовать его в День России. Но официально новое название праздник получил лишь 1 февраля 2002 года, когда в силу вступили положения нового Трудового кодекса РФ.

В радостном ожидании

В момент принятия Декларации 12 июня еще не просматривался тот конфликт с Союзом ССР, который в конечном итоге привел к его разрушению, вспоминает депутат первого съезда народных депутатов РСФСР Владимир Исаков. По его словам, все пребывали в радостном ожидании того, что Россия будет проводить более самостоятельную экономическую политику, займется социальными вопросами.

– Настроения в момент принятия Декларации были позитивные. Подавляющее большинство населения и депутатов было за принятие такой Декларации, потому что она восстанавливала приниженный статус России, которая теперь становилась самостоятельным государством. Мало кто прогнозировал крушение СССР после этого. Большинство, и я в том числе, этого не ожидали. Единственное, что я понимал, это противоречие Конституции пятой статье Декларации, – говорит Владимир Исаков.

Еще не было разочарований, которые последовали затем. Общество видело определенный символ: Россия вырвалась вперед и пытается решать свои проблемы сама. Это было яркое событие, о котором писали и говорили. По миру пошла волна, что в России начались преобразования, появился яркий лидер, который сделал ставку на президентство.

«Мы понимали, что существуют риски, но тем не менее за Декларацию депутаты проголосовали практически единогласно. Однако один из ее пунктов, пятый, был вынесен на отдельное голосование. В нем говорилось о приоритете законов РСФСР над союзными законами. Против этого пункта проголосовали многие, в том числе и я, но не большинство», – рассказывает народный депутат РСФСР в 1990 году Иван Рыбкин.

По его словам, шла борьба за темпы реформ.

– Большинство российских депутатов начинали понимать, что Горбачев отстает от жизни, а Ельцин олицетворял радикальный, стремительный подход к реформам. Мы думали, что если РСФСР станет более независимой и суверенной республикой, а Ельцин получит реальную власть, то мы увидим быстрые позитивные изменения. Я, кстати, понимал и Горбачева, хотя был исполнен симпатии к команде реформаторов. Я соглашался с мнением Михаила Сергеевича о том, что преобразования не нужно производить в режиме кавалерийской атаки. Но соглашался и с мнением Ельцина о том, что тянуть с реформами нельзя, – отметил бывший народный избранник.

Те, кто говорит, что СССР распался из-за принятия Декларации о государственном суверенитете РСФСР, отчасти правы, считает он. Советского Союза не стало в том числе и из-за этого законодательного акта. Россия подала пример, который решительно подхватили все республики СССР, начав принимать свои декларации и становясь всё более самостоятельными и независимыми от центральной власти.

Продукт компромиссов

Декларация должна была сохранить, а не разрушить СССР, утверждает народный депутат РСФСР в 1990 году Сергей Бабурин.

– В документе четко говорится о том, что мы строим правовое российское государство в рамках Союза ССР. Существование Союза не только не отрицалось, оно было требованием декларации о суверенитете России. Это требование до сих пор не выполнено, поскольку Союзный договор подписан не был. Но это вовсе не вина документа, принятого 12 июня 1990 года. Я был противником разрушения СССР, но вовсе не декларации о суверенитете России, которая отражала чаяния практически ста процентов населения РСФСР, – добавил бывший депутат.

Декларация была принята, подтверждает он, практически единогласно, хотя ее формулировки – продукт жутких компромиссов разных политических сил, работающих на съезде. Устно против нее не выступил ни один человек, а несколько делегатов, проголосовавших против, потом сказали, что сделали это по ошибке.

Без ущерба

Михаил Горбачев в своем выступлении на первом съезде народных депутатов РСФСР заявил, что, по мнению Бориса Ельцина, «суверенитет принадлежит и человеку, и предприятию, и районному совету».

– Но я должен вам сказать: ни теоретически, ни политически этот тезис не проработан. Это очень сомнительный тезис, и он доводит вопрос о суверенитете до абсурда, создает такие перегородки, которые вообще подтолкнут сепаратизм в самой Российской Федерации и столкнут народы республики, – сказал Михаил Горбачев.

После разговора с ним осенью 1990 года Борис Ельцин сообщил журналистам следующее: «Некоторые считают, что я пошел на уступки. Ни в коем случае. Категорически нет. Ни по одному вопросу диалога не было ущерба России и ее суверенитету».

– Наш настрой – быть в составе Союза и способствовать его консолидации. Но при этом каждая суверенная республика-государство должна вести свою самостоятельную и внутреннюю, и внешнюю политику, – добавил он.

По материалам pnp.ru, diletant.media

Фото с сайта livejournal.com