Бегство от политики

В своей статье кандидат социологических наук, доцент кафедры политологии и социологии политических процессов социологического факультета МГУ Наталья Карпова проанализировала электоральную культуру российского общества, являющуюся одним из показателей состояния и развития института выборов. Последний рассматривается как основной механизм делегирования властных полномочий и формирования отношений политического представительства.

Индикатор потребности

Несмотря на свою давнюю историю, проблемы, касающиеся состояния и реализации отношений политического представительства, не теряют своей остроты и в наши дни. Они продолжают оставаться неизбежными не только для анализа политических систем, находящихся на пути демократического развития, но и для сложившихся демократий. Сегодня в контексте политической практики большую значимость представляют отнюдь не размышления о сущности отношений политического представительства, не поиск теоретической формулы или перечня условий, гарантирующих формальные возможности делегирования властных полномочий народом своим представителям как базового принципа демократии.

Особую актуальность всё больше приобретают вопросы о том, почему при наличии гарантий реализации народом своих политических прав на формирование органов госвласти и участия в выстраивании отношений политического представительства избиратели зачастую не стремятся ими воспользоваться. Они не проявляют должной включенности в процесс избрания своих представителей.

Волеизъявление граждан на выборах – базовый механизм делегирования отношений представительства. Он образует основной способ формирования легитимной правящей элиты. Вместе с тем участие граждан в выборах своих представителей означает и выражение доверия общества как политическому курсу власти, так и самой политической системе.

– Не получается ли тогда, что отказ граждан от участия в голосовании становится неким индикатором отсутствия потребности и необходимости у народа в формировании отношений представительства? Потенциально это угрожает не только легитимности власти и избирательной системе, но и практике самой демократии, – задается вопросом автор статьи.

Проблема «бегства» граждан от политики и возможных последствий низкого участия электората в голосовании не раз становилась предметом научных дискуссий среди западных социологов и политологов со времен введения всеобщего избирательного права. Так, еще в 40-х годах XX века американский политолог Ф. Уилсон заявил, что неучастие в голосовании не является принципиальным для укрепления демократии. Оно, скорее, может рассматриваться как отражение некой стабильности существующей системы.

Если в обществе только 50% электората участвуют в выборах, то не вызывает сомнений, что политика в таком государстве действительно каким-то образом удовлетворяет пожеланиям основных масс его жителей. Когда же уровень участия возрастает, то это, скорее, свидетельствует о снижении общественного консенсуса и нарастании политической борьбы.

Значение явки

С 1922 по 1997 год явка на парламентских выборах в Великобритании стабильно составляла не менее 71%. Самых высоких показателей в истории страны она достигла в 1950–1951 годах: 83,9 и 82,6% соответственно. Эти показатели были связаны с негативными последствиями Второй мировой войны для британской экономики, потерей общественного консенсуса, неудачами финансовой политики правительства, повлиявшей на серьезную девальвацию фунта стерлингов. С начала нынешнего столетия явка на парламентских выборах в Королевстве уже находилась в границах от 59,4 до 68,8%. На выборах в декабре 2019 года явка избирателей составила 67,2%.

В 28 странах Евросоюза на последних для каждой из них к настоящему моменту парламентских выборах средняя явка избирателей составила 66,5%. Самая высокая явка наблюдалась на Мальте (92,06%), где «взрыв» явки также связан с досрочными выборами и офшорным скандалом, а самая низкая – в Румынии (37,8%). В Швеции показатели достигли 85,8% избирателей, в Германии – 76,2%, Испании – 71,8%, Венгрии – 69,7%, Греции – 63,9%, Латвии – 54,5%, Польше – 50,9%.

Обращает на себя внимание низкий уровень явки избирателей, пришедших на избирательные участки на парламентских выборах во Франции (42,6%). Это отчасти определяется формой правления в стране и ролью президента, поскольку вышеупомянутые страны, исключая Румынию, являются системами с парламентским устройством.

В данном электоральном контексте становится вполне очевидно, что показатель явки в 47,88% на парламентских выборах в России в сентябре 2016 года относится к числу низких по сравнению с европейскими парламентскими странами. К тому же нельзя не учитывать, что до этого самая низкая явка (54,81%) на выборах в Госдуму была зафиксирована в 1993 году. В 2003 году она составила 55,75%, в 2011 году – 60,21%, в 2007 году – 63,78%.

В практике российских выборов особое внимание на себя обращают тенденции низкой явки избирателей на выборах в региональные парламенты и органы местного самоуправления. Несмотря на довольно мощные усилия властей по привлечению электората на избирательные участки на выборах в Мособлдуму в сентябре 2019 года, явка составила всего 21,7%, а на муниципальных выборах 2017 года – 14,82%.

Практически во всех странах участие избирателей в местных выборах статистически ниже, чем в национальных. Это может вызывать обеспокоенность эффективностью и легитимностью системы регионального и местного представительства, что по сути и является основой вызревания демократии и развития гражданского общества.

Глубокое размежевание

Состояние и тенденции развития электоральной культуры любого общества складываются не в процессе одной избирательной кампании. Они определяются электоральной историей социально-политической системы, сложившейся в стране практикой выборов, традициями, соотношением политических ценностей и установок как граждан, так и представителей власти, характером отношений между властью и обществом, степенью доверия представительным органам власти.

В то же время каждые проходящие в стране выборы так или иначе могут определенным образом отразиться на дальнейшем формировании в электоральной культуре конкретных черт и образцов. В этом отношении на характер становления электоральной культуры российского общества немалое влияние оказало то, что с началом своего развития в 90-е годы прошлого века конкурентные выборы как институт представительства были дискредитированы.

Сложившееся в те годы глубокое размежевание между «представителями народа» и самим народом привело к отчуждению подавляющей части населения от политических институтов. Последние, по мнению рядовых граждан, создавались элитой для решения собственных проблем. Это также препятствовало формированию устойчивых основ демократического развития российской политической системы. Особенно показательным в то время стало распространение в обществе абсентеистских тенденций.

Начиная с середины 1990-х годов (до законодательной отмены порога явки) именно из-за низкой активности избирателей стало постепенно возрастать число регионов, имевших практику несостоявшихся выборов (глав администраций, депутатов). При этом среди причин неучастия граждан в голосовании на первый план выходили мотивы общеполитического характера: недоверие властным структурам, неверие в возможность с помощью выборов решить свои проблемы или что-то изменить. Это в конечном счете становилось также и причиной делегитимизации формирующейся в стране системы отношений политического представительства.

Запрос на честность

Период становления политической системы современной России в формате Конституции-1993, как и политико-культурные традиции российского общества, связанные с персонификацией власти и ориентацией на центральную фигуру властной иерархии, определил и укрепил в электоральной культуре российских граждан приоритет президентских выборов над парламентскими, а федеральных – над региональными и муниципальными.

Это проявлялось в соответствующих показателях явки. И хотя неучастие в выборах не является исключением и для западных демократий, в российской культурной парадигме формирование абсентеизма в значительной степени основывалось на неверии граждан в институт выборов.

– По результатам социологических исследований на начало 2007 года, приблизительно у 40% россиян выборы 1990-х – начала 2000-х годов оставили своеобразное «послевкусие». Всё это время они были далеки от демократических норм и принципов. Причем более 50% россиян не верили и в честность предстоящих на тот момент выборов в Государственную Думу и президента России, – отмечает автор.

Поэтому текущий запрос со стороны общества на процедуру честных выборов является вполне оправданной реакцией и объективным показателем зрелости электоральных ориентаций определенной части российских граждан по отношению к роли самого института выборов.

От того, насколько грамотно власти удастся реализовать ответ на этот запрос, в значительной мере будет зависеть ее электоральное общение с народом. Качественные изменения в электоральных установках и поведении граждан возможны только в контексте соответствующего изменения культурных образцов функционирования самой электоральной системы в формате открытости и политической конкуренции. Поэтому обеспечение процедурной легитимности выборов для власти становится принципиальным фактором «вызревания» активного электората как основы поддержки существующего режима.

Несовпадение интересов

Другим немаловажным аспектом формирования электоральных ориентаций, определяющих неучастие российских граждан в выборах, стало убеждение большинства в существовании глубокого противоречия между интересами народа и реальными целями выбранных им представителей. Речь идет о так называемом устойчивом признании в обществе отчуждения «делегатов от электората».

Этот факт наглядно подтверждают результаты социологических опросов. Около 85% россиян на протяжении последних двух десятилетий стабильно соглашаются с тем, что выбранные представители, придя к власти, быстро теряют внимание к проблемам народа и живут своими интересами.

Исследование, проведенное в конце 2019 года, показало, что 72% граждан считают, что по своей направленности интересы власти и общества не совпадают. При этом 53% от числа тех, кто указывал на наличие расхождения интересов между обществом и властью, полагали, что власть в принципе мало волнует, как живет народ. Еще 19% были уверены в отсутствии обратной связи между теми, кто принимает политические решения, и населением, а 16% подчеркивали, что у власти и общества всегда разные цели и интересы.

– Такая позиция безусловно показывает, что в электоральной культуре российских граждан наблюдается некое размывание идей и принципов общественного договора, лежащих в основе отношений политического представительства. Это в конечном счете обуславливает как реакцию и рост сознательного отчуждения общества от власти, так и отказ от участия народа в ее формировании, – обращает внимание Наталья Карпова.

Сделка с властью

Не только результаты социологических исследований, но и практика самих выборов показывают, что культурные образцы электорального поведения в российском обществе постепенно рационализируются. Голосование на выборах перестает быть ритуальным действием, совершаемым по привычке. Это значит, что в отсутствие явно видимой выгоды для народа значимость выборов как института политического представительства и инструмента общественного контроля в массовом сознании постепенно снижается.

Подобная позиция особенно характерна для россиян в возрасте 30–35 лет. Они как раз и отказываются от участия в голосовании на выборах, которые, по их мнению, ничего не меняют в реальной жизни.

Между тем на фоне рационализации поведения избирателей состояние электоральной культуры современной России во многом продолжает определяться отсутствием политических партий, выступающих в качестве действенных институтов опосредования между гражданами и государством. Среди российских граждан институциональное доверие политическим партиям устойчиво сохраняется на уровне самых низких показателей среди индикаторов доверия другим политическим институтам.

В частности, по данным на 2018 год, отрицательная величина индекса доверия партиям составляла 33,55. Отсюда, несмотря на наличествующую в России многопартийность, представительство на этом уровне пока еще не становится для граждан принципиальным фактором электорального действия.

– Соответственно, и участие в выборах для российских граждан больше похоже на механизм взаимодействия избирателя не с партией или ее кандидатами, а с институциональной системой в целом. Да и функция самих выборов сводится не столько к волеизъявлению избирателей относительно желаемого будущего, сколько к легитимации сложившейся в конкретный момент коалиции интересов в рамках конкретной институциональной системы, – отмечается в статье.

Слепая зона

Принципиальными основаниями для понимания электоральной культуры современной России является, во-первых, сложившаяся политическая иерархия с характерным доминированием в ней главы государства над всеми другими политическими институтами. Во-вторых, подобная иерархия органично коррелируется и поддерживается политико-культурными традициями страны.

Это главным образом и обуславливает наличие в массовом сознании электората заметного преимущества статуса выборов главы государства над всеми другими выборными институтами. Они совершенно объективно оказываются в некой «слепой зоне», где становятся малозначимыми для простых граждан. Во многом именно по этой причине выборы в органы местного самоуправления оказываются для российского электората как бы на периферии политических горизонтов.

Хотя по логике именно эти структуры являются наиболее близкими для граждан среди других публичных органов власти и потенциально нацелены на представительство реальных и понятных для простых людей интересов. Фактическая невостребованность у граждан участия в голосовании на выборах местных органов власти связана с серьезными проблемами и препятствиями как юридического, так и социально-психологического порядка.

В этом смысле с одной стороны признание гражданами неэффективности органов местного самоуправления проистекает из ощущения отчуждения представителей муниципальной власти от населения. А с другой – из объективных институциональных противоречий, существующих между обязанностью и истинным предназначением данных структур реагировать на интересы жителей и необходимостью подчиняться требованиям вышестоящей власти.

Именно отсутствие открытых и эффективных каналов взаимодействия между муниципальным образованием и его властными представителями, а также минимизация непосредственного участия граждан в системе местного управления объективно определяют снижение уровня доверия местным органам власти. Как следствие, это приводит к крайне низкой явке на выборах, проводимых в эти органы МСУ.

Группы культур

Голландские исследователи Ф. Хьюнкс и Ф. Хикспурс на основании трех индикаторов – субъективного интереса граждан к политике, политического доверия к государственным институтам и оценки возможностей личного участия в политической жизни и воздействия на политику – выделили две принципиальные группы культур.

Это характерные прежде всего для демократических государств активные культуры. В них при разных формах доверия преобладают устойчивые установки на участие в политических акциях различного рода и вера в эффективность подобных действий.

Есть также пассивные культуры, в которых даже при высоком интересе к политике на нормативном уровне наличествует поведенческая апатия. Граждане не осознают возможности своего влияния на политику и не выражают особого желания принимать в ней участие.

В данном контексте традиции политического участия в российском обществе относят нашу страну к типу пассивных политических культур и, в частности, к форме, получившей у Хьюнкса и Хикспурса название «культура наблюдателей». Для нее характерен довольно высокий интерес граждан к происходящим политическим процессам и даже демонстрация нормативных участнических установок, но при разном уровне доверия фактически сохраняется низкое участие в политических акциях.

Полную версию статьи читайте в журнале «Гражданин. Выборы. Власть»

Фото с сайта maksruban.ru